Администрация Краснодара официально признала успешными первые месяцы работы казачьих дружин в городе. На совещании чиновники сыпали цифрами: собрана дружина из 250 человек, выявлено 1373 административных правонарушения, раскрыто одно преступление. Однако и без инициатив губернатора края Александра Ткачева казачья тема не исчезает из заголовков СМИ. Так, 19 октября некие «казаки Петербурга» написали гневное письмо организаторам моноспектакля по набоковской «Лолите» — и спектакль был отменен. И это далеко не единичный случай: «Казаки выступают против выставки «Духовная брань». «Казаки хотят вернуть в школы «Закон Божий»… Кто же такие эти безличные казаки и что такое на самом деле казачье движение сейчас?
Ряженые
Неправильно было бы думать, будто заявление по любому громкому поводу, попавшее в СМИ от лица неких казаков, является отражением консолидированной позиции всего российского казачества. Вот из
официальных комментариев заместителя атамана Санкт-Петербургского Отдельского казачьего общества Дмитрия Карпушина по
«делу Лолиты»: «СМИ, в руки которых попало это письмо, сразу обобщили пять якобы казачьих имен со всем казачеством России. Это все равно как если бы один русский сделал какое-то некорректное заявление, а в газетах написали бы: «Русские высказываются против Соединенных Штатов Америки».
Казаки в Москве, Питере и других крупных городах, безусловно, есть. Есть люди с казачьими корнями, пытающиеся в настоящий момент что-либо сделать для казачьего движения: при этом многие из них уже в третьем поколении являются москвичами или петербуржцами. Эти люди собираются на праздники, спортивные игры, организуют выставки, лекции, фольклорные ансамбли и конные походы, чтобы не растерять частицы своей культуры. Существуют кубанские, терские, уральские, донские общины и землячества. Представители этих казачьих группировок довольно быстро находят общий язык, что подтверждается, например, их слаженной реакцией на скандал с «Лолитой». И совсем не любят эпатировать широкую публику через СМИ.
Откуда же тогда взялись казаки, подписывающие письма, громящие выставки, патрулирующие в казачьей форме улицы среднерусских городов? Ответ не прост: какими-то невероятными пертурбациями из пены начала 90-х родились псевдопатриотические и псевдоказачьи движения, в которых цвет выпушки и форма усов важнее, чем идея и содержание. Немалую роль в их становлении сыграли массы отставников из сокращаемой армии. Привыкшие к форме, чинопочитанию, ношению погон, эти люди быстро перековались в казаков. Ряженое казачество стало площадкой для самореализации неустроенных в жизни мужчин за 40 и малолетних люмпенов (женщинам и семьям в подобных казачьих организациях места попросту нет). Возникли такие термины, как «приписной казак», «казак поверстанный». Звучит абсурдное пионерско-комсомольское «вступить в казаки», вызвавшее у острых на язык кубанцев поговорку «Ты в казакы вступыл, а я в гимно».
Именно в этой параллельной реальности существуют пузатые дядьки с генеральскими погонами, заявляющие о «создании военного резерва из казачьих войск численностью в 1 миллион человек» и о том, что казаков в России — 7 миллионов, хотя по последней переписи их оказалось 67573 человека. Где-то там существуют казачьи полки и дивизии, готовые по первому зову с криком «Любо» явиться в первопрестольную. В усах, лампасах, с крестами и медалями эти ребята украшают всевозможные ток-шоу и телерепортажи. Малоизвестен для московской публики тот факт, что перед инаугурацией президента 7 мая по «официальным» казачьим объединениям был пущен циркуляр, согласно которому тысячи казаков Дона, Терека и Кубани в полной форме приглашались на церемонию. По распространенной версии, речь шла о проправительственном митинге, призванном потеснить «несогласных» с московских площадей. К счастью, в Кремле на этот шаг не пошли, сработал другой сценарий — а какая знатная картинка вышла бы для CNN.
Наряду с историческими казачьими объединениями на юге страны, войсками (это достаточно точный перевод слова «орда» как военного, политического, территориального образования), возникло так называемое Центральное казачье войско. Оно уже не имеет привязки к территории, иначе придется считать казачьей землей Рязань, Смоленск, Великий Новгород. Форму за основу берут донскую с фуражками и лампасами: кубанские и терские черкески у многих здесь ассоциируются с нелюбимым Кавказом, а влияние фильма Сергея Герасимова «Тихий Дон» на становление атрибутики неоказачьего движения еще предстоит проанализировать.
Получается, у нас действительно сложилось два казачества, которые очень редко пересекаются. Тут и там в центральной России возникают казачьи общества, не имеющие отношения к историческим казакам. Представители их, воспринявшие от казачьей культуры только нагайку и острое желание дать в морду инородцу, всегда на виду и оставляют у жителей столичных городов странное впечатление, а их привязанность к внешней атрибутике вызывает единственно возможный ярлык: «ряженые».
Нельзя обойти и тему сотрудничества подобных казачьих организаций с властью. Еще 15 лет назад начал создаваться так называемый «казачий реестр» (термин позаимствован прямо у Речи Посполитой: так называли ставших на службу королю казаков в противовес вольным запорожцам). «Реестровые» являются теми, с кем предпочитают работать госструктуры и Русская православная церковь, создавшая Синодальный
комитет по взаимодействию с казачеством. Числящиеся в реестре казаки потенциально могут быть привлечены на госслужбу, хотя никаких различий между ними и прочими гражданами РФ закон не делает.
Владимир Путин, назвавший казачество «особой кастой» и «особой субкультурой в хорошем смысле этого слова»,
заявил во время последней избирательной кампании, что «государство поддерживало и, безусловно, будет поддерживать казачество». 18 октября он
утвердил Стратегию развития российского казачества до 2020 года. Реализовывать стратегию предстоит реестровым казакам в количестве 452424 человека (знающий систему изнутри не усомнится, что цифры эти часто списочные и дутые). Всего же, говорится в Стратегии, казаков по различным опросам насчитано «до 850 тысяч человек». Главной их задачей государство по-прежнему видит военную службу, на тот самый 2020 год планируется «проведение эксперимента по созданию в Южном военном округе мобилизационного резерва из одного или двух казачьих формирований». Недавно было декларировано образование прокремлевской Казачьей партии Российской Федерации (КпРФ) и казачьего молодежного объединения.
Государство заявляет также, что разберется и с казачьими чинами и медалями, имитирующими по форме современные и дореволюционные, а по факту являющиеся наградными значками общественных организаций. Современная казачья атрибутика — отдельная тема, вызывающая горькие усмешки историков. Нынешний казачий сотник (дореволюционный поручик) вряд ли сможет командовать полусотней (70 человек), хорунжий (подпоручик) в казачьих организациях вместо рядового, а «казачий генерал», которых в стране сотни, и вовсе является придумкой нашего времени.
Страна «Казакия»
Любую мало-мальски глубокую статью о казаках принято начинать с их происхождения. Хотя ничего определяющего в этом нет: у нацепивших фуражки и медали оно вовсе не играет роли, а те, кто казачью форму надевают раз в год на праздник, руководствуются поговоркой «казаки от казаков ведутся», как бы намекая историкам: «Отстаньте». Карамзин писал, что казаки «древнее Батыева нашествия», возводя их к славянизированным тюркам (и этой версии придерживался Лев Гумилев). В поздние царские, а потом и в советские времена была распространена версия о «беглых холопах» — фактически, она опирается на отписки, которые отправляли московские цари султанам и ханам, когда казаки проказничали на их границах. Дескать, не наши холопы, сами разбирайтесь.
Во всяком случае, где-то 500-600 лет назад в местности между Днепром и Волгой, именуемой Диким Полем, стали возникать компактные поселения казаков. Проследить историю любого казачьего рода лет на 300 назад просто: относившиеся с петровских времен к военному ведомству, казаки и их семьи подлежали строгому учету. Любопытно, что до того казаки были приписаны к ведомству иностранных дел, Посольскому приказу. Территории Дона и Терека присоединил окончательно лишь Петр, а покорение вольного Запорожья и переселение остатков казаков на Кубань было уже на совести Екатерины. Цари оставили жителям степей выборность глав поселений, личную свободу, налоговые льготы и независимый суд.
Высшей властью для казаков был круг, народный парламент, выбиравший атамана и правление, здесь же решались судебные вопросы, заключались и расторгались браки. Часто выбирались «походные атаманы», собиравшие ватаги молодцев на войну и разбой. Использовать эти основные казачьи занятия, усмиряя степняков в своих интересах, и было многолетней задачей русских царей. Петр I насаждал на Дону земледелие, Екатерина разрешила казачьей элите (старшине) селить в имениях крепостных, приглашать в города ремесленников (и заложила вековое противоречие казаков и иногородних, «коренных и приезжих»).
И, разумеется, из поколения в поколение казаки уходили на многолетнюю службу, медленно отмиравшую уже 150 лет назад. Появлялись свои купцы, дворяне, интеллигенты, легально откупавшиеся от военной службы или же официально освобождаемые войсковым атаманом. В России насчитывалось 11 казачьих войск со своей территорией и населением. Лежавшие на колониальных границах империи, эти образования напоминали к началу XX века британские доминионы со своим самоуправлением и экономикой. Юг России прикрывали 4 казачьих области: Терская, Кубанская, Войска Донского, Уральская. При последних Романовых казачьи поселения дотянулись до Тянь-Шаня (Семиречье), до Амура и Уссури. Фундаментом образования новых войск и станиц были донцы и потомки запорожцев, потенциал которых империя использовала до последних лет.
Представляемые большевистской пропагандой как «царские сатрапы» и «нагаечники», казаки довольно ровно отреагировали на отречение государя, их полки с развалом армии во всеоружии отправились в родные края. Казачья элита 1917-18 годов не могла не вступить в конфликт с Советской властью. На поверхности появились два типа лидеров. Первые, подобно донскому атаману Каледину, ратовали за тесный союз с белой армией, вторые, как преемник Каледина на атаманском посту Петр Краснов, выступали если не за создание независимой казачьей конфедерации, то за федерализацию России. Казаки с нескрываемым раздражением встречали нагрянувшие в их края толпы беженцев с севера, а те, в свою очередь, высокомерно поглядывали на представителей бывшего сословия, вздумавших строить свою «Донскую Финляндию». По мнению большинства историков Гражданской, именно эти противоречия привели к фиаско белых. Местью же красных оставшимся на родине казакам были жестокие репрессии, которые
Александр Солженицын охарактеризовал как «один из первых геноцидов на Земле».
Оказавшись в эмиграции, националисты, подобно Краснову и Шкуро, пошли на союз с Гитлером, закончившийся плачевно для тысяч пошедших за ними. Общины кубанцев, донцов и терцев медленно угасали во Франции, США, Великобритании — впрочем, часть из них существует и ныне. Их представители поглядывают на нынешнее казачье движение в России недоверчиво, хотя десятки семей уже тихонько вернулись на родину. Казачьи части и этнику в духе фильма «Кубанские казаки» возрождали при Сталине, и не зря: до конца 1930-х южные области считались политически неустойчивыми, по лесам и плавням бродили с винтовками народные мстители.
В наши годы все началось с кругов 1989-90 годов. Вероятно, с самых первых лет казачье движение оказалось под прямым контролем КГБ-ФСБ. С точки зрения охраны государственного порядка этому есть резон: до сих пор «Казакия», голубая мечта эмигрантов-националистов, фигурирует в американском законе о порабощенных народах Public Law 86-90 Captive Nations Week Resolution.
Народ или войско
Многие из современных казаков мобильны, работают на ответственных постах по всей стране, занимаются бизнесом, не умеют ездить верхом, предпочитая хорошие внедорожники, надевают папахи, только чтобы сфотографироваться на праздник. В столице СКФО Пятигорске существует казачий район — бывшая станица Горячеводская, казачьи лидеры стали депутатами местной Думы, атаман Валерий Поматов является начальником территориальной службы, объединяя в своем лице и казачью, и муниципальную власть. Издаются казачьи газеты и журналы (только федеральных в каталоге «Роспечати» — четыре), организуются выставки и спектакли, у молодежи Ростова и Краснодара популярны казачьи рок- и рэп-группы. И вот этим людям сегодня предлагают службу в дружинах по 400 рублей за выход, разгон митингов и выставок, песни Надежды Бабкиной, погоны и звания царской армии.
Да, казачье общество консервативно: большинство исповедуют православие, а многие и старообрядчество, достаточно строго по нынешним меркам воспитывают детей, любят спорт и оружие, традиционную кухню. На Рождество и Пасху, где бы ни жили, тянутся в родные станицы проведать дедушек-бабушек. Традиционное казачье приветствие «Здорово дневали» остается паролем, открывающим двери в казачьи землячества, диаспоры, существующие во всех крупных городах России, Европы, США. В иных зарубежных обществах это и вовсе единственные слова, которые потомки эмигрантов уверенно произнесут по-русски. Гордятся до бахвальства своими корнями, выписывают по архивам предков в 7-8 колене и по-прежнему предпочитают строить семьи среди своих: еще лет 30 назад невесту или жениха со стороны в станице встречали не теплее, чем в чеченском ауле. Берегут казачьи говоры, даже переписываются на них в соцсетях, вворачивая в речи непонятные другим дедушкины словечки. Отношение к черкескам, бешметам и штанам с лампасами для многих почти сакральное, его можно сравнить с любовью шотландцев и ирландцев к килтам. Правда, под влиянием ряженой мишуры иные казаки никогда уже не наденут национальные костюмы, ограничившись какой-нибудь футболкой с казачьей символикой. Кстати, гербы, гимны и флаги Ростовской области и Краснодарского края восходят, соответственно, к атрибутике Дона и Кубани образца 1920 года.
Вся нынешняя шумиха вокруг казачества кажется казакам по происхождению тяжелым, затянувшимся бредом. «У нас нет войсковой земли в собственности, нет политической силы, нет людей, и главное — нет целей и задач», — рассуждает депутат Ставропольской краевой думы Олег Губенко, бывший недавно кандидатом в атаманы Терского войска. Та же государственная стратегия не приносит радости: а не наплодит ли власть новых «центральных войск» из послушных безработных отставников, будет ли в принципе звучать на федеральном уровне сочетание «казачий регион»?
В общем-то, говоря президентскими словами, традиционное казачество — вполне сложившаяся «субкультура в хорошем смысле этого слова», и вряд ли стоило бы уделять описанию ее нюансов столько внимания, если бы не группировки «охотников на ведьм», исправно поставляющие скандальные медиа-поводы. Отойдя от военно-сословной мишуры начала 1990-х с пышными чубами и красивой формой, потомки казаков осознают себя образованием этническим. Иного способа заявить о своем существовании и праве на жизнь в системе нынешней РФ у них нет.
Еще в 1991 году был принят закон РСФСР о «О реабилитации репрессированных народов», в котором казаки прописаны как «исторически сложившаяся культурно-этническая общность». Подразумевалась территориальная реабилитация: однако в сложившихся условиях закон невыполним по отношению к тем же ингушам, которые так и не смогли поделить с осетинами Пригородный район РСО и Владикавказ. Еще запутаннее окажется ситуация, если вспомнить, что на землях Пригородного района существовали 4 казачьих станицы, уничтоженные большевиками в 1920 году. А как быть с реабилитацией донцов, контролировавших на 1920 год Ростовскую, часть Волгоградской области, да еще и кусок нынешней Украины? Как быть с потомками тысяч семей красноармейцев, заселенных в опустевшие казачьи дома, кто будет отбирать для казаков назад нефтепромыслы Грозного, рыбу Каспия и, например, Войсковой кубанский лес, раскинувшийся на территории нынешней Красной Поляны?
Перестав гоняться за полной территориальной реабилитацией, казаки разочаровываются и в химере более очевидной — казачьей службе. Сама ее идея выглядит странно: как воспроизвести сословную структуру в условиях нынешней России, на каких основаниях часть народа будет наделена льготами по отношению к большинству? Пока более или менее удачным экспериментом являются нашумевшие казачьи дружины губернатора
Александра Ткачева. Большинство казаков по-прежнему намерены бороться за порядок в своих краях.
«Мы хотим лично влиять на внутреннюю политику государства в регионе, в котором живем», — восклицал в прошлогодней статье в казачьем журнале «Казарла» атаман крупнейшей на Кавказе Горячеводской общины Валерий Поматов: — Что противоестественного в требовании дать нам право самим определять судьбу своего дома?» Если это так, мы о казаках еще услышим неоднократно, и не только в контексте «Лолит».
В Ростовской области не так давно нашумело
интервью зимовниковского атамана Павла Серикова региональному новостному порталу: «К сожалению, многие пытаются усидеть на двух стульях: с одной стороны кричат, что мы коренной народ Дона, а с другой — надели форму и погоны с достаточно большими звездами. (…) Нужно четко определиться: мы либо народ, либо сообщество служивых людей». Этой точки зрения придерживается все больше людей на Юге, считающие себя казаками. Какой выглядит их земля из центра? В лучшем случае, российским Диксилендом, краем суровых фермеров, охотников и рыбаков. В худшем — погрязшим в клановости и коррупции а-ля Кущевка. Как всегда, истина где-то посередине.
Дмитрий Ковалев
